10 вещей, которые надо знать, чтобы сделать крутое интервью

В рамках «Международной школы журналистики» главный редактор Sports.ru Юрий Дудь объясняет, как делать русских спортсменов интересными.

Моя позиция: разговорить можно кого угодно – даже если у человека репутация безнадежного молчуна. Но пара противопоказаний все же имеется.

Во-первых, не стоит делать интервью с человеком, который появляется в медиапространстве по любому поводу и высказывается абсолютно про все: переход Мбокани в киевское Динамо, неудачную шутку Ивана Урганта и рождение третьего наследника королевы Елизаветы. Таких людей я причисляю к категории «выжженная земля»: перцы, которые рассказали все свои истории и вряд ли найдут что-то новое для вас.

Во-вторых, не стоит тратить свое время на тех, кто панически осторожен в своих высказываниях. Скажем, Алексей Смертин – прекрасный когда-то игрок и очень образованный парень – сейчас настолько запуган окружающей действительностью, что даже на вопрос: «Вам чай или кофе?» – ответит уклончиво. Это категория – «медийные трУсы». Сделать их смелее можно, но всегда велик риск неудачи – подумайте, стоит ли тратить на это время.

Если кто-то, выдающий себя за мастера жанра, расскажет вам, что приходит на интервью без подготовки, без списка вопросов, просто с диктофоном и хорошим настроением, не верьте. Скорее всего, это рисующийся дурачок, но никак не мастер жанра.

Каким бы известным ни был ваш собеседник, подготовка к интервью — штука, которая позволит вам:

а) узнать о человеке много того, что вы не знали/не помнили; если интервьюируемый чувствует напротив себя человека в теме, он воспримет это как знак уважения и расположится к вам.

б) понять, какие темы доставляют человеку удовольствие, а какие — вызывают напряжение; это дико полезно в планировании последовательности вопросов.

в) избежать повторений. Истории, которые герой уже много раз рассказывал в предыдущих интервью, вам не нужны. Вы крутой интервьюер, поэтому вы пришли за свежими, никогда прежде не рассказанными байками.
С появлением такой штуки, как тег, готовиться к интервью с известными людьми стало совсем просто.

Если же вы идете к неизвестному — сканируйте его по соцсетям, тоже крайне полезное изобретение.

Когда-то на Sports.ru работал Юра Баранков. Юра был растафарианцем и здорово говорил по-испански. Когда ЦСКА назначил себе тренером Хуанде Рамоса, Юра отправился к нему на интервью, которое начал вопросом: «Вы провалились в двух своих последних командах — Тоттенхэме и Реале. Почему?» Рамос несколько прифигел, закрылся, на все оставшиеся вопросы только бубнил: никакой испанский Юру не выручил. «Ты хороший парень, — сказал Рамос в конце разговора. — Но наше следующее интервью попробуй начать с чего-нибудь более веселого».

Про обсеры, факапы и прочие неудачи надо спрашивать обязательно. Но точно не в начале. Идеальное время для неудобных вопросов — вторая половина интервью или любой момент, когда вы максимально, почти до дружбы расположили к себе собеседника.

Одна из самых больших ошибок отечественных интервьюеров — излишний пиетет к собеседнику. Друзья, если вы будете трусить и не зададите вопросы, которые могут доставить вашему герою неудобства, вы провалите свою работу. Помните: ваша цель — сделать хорошо не герою вашего интервью, а людям, которое это интервью прочтут.

Под журналистской отвагой, разумеется, не подразумевается невоспитанность. Все возможные элементы такта и уважения к человеку обязательны, однако они не отменяют того, что герой интервью будет высечен розгой.

Просто запомните: те журналисты, которые без всякой необходимости пичкают в интервью вопросы в три-четыре-пять-десять строк, либо чересчур себя любят, либо просто старперы. Интервью — это история про героя, а не про журналиста. Журналист в интервью всего лишь человек из сферы обслуживания, он должен быть как крутой официант: полезным, но незаметным.

Чем короче ваш вопрос, тем лучше.

Интервью ценят не за вопросы, а за ответы. Если вопрос был хорош, но ответ на него — мычание или пара строк воды, не ставьте этот вопрос-ответ в окончательную редакцию интервью. Это сэкономит время читателя и избавит ваше интервью от слабых мест.

Идеальное интервью — то, где нет НИ ОДНОГО ответа, который можно было бы безболезненно вырезать из-за его неинтересности, водянистости, пустоты.

Исключение — жанр жесткого интервью «мочить подлецов». То есть то интервью, где конкретными вопросами и мычанием в ответ достигается эффект разоблачения героя.

Чтобы оценить собственное интервью, просто задайте себе вопрос: когда человек закончит его читать, у него что-то останется в памяти или он забудет о нем уже через минуту, открыв новое окно браузера? Если что-то останется в памяти — интервью хорошее. Если останется много чего — интервью крутое.

Запоминаются лучше всего истории. То есть смешные/страшные/удивительные/дикие подробности из жизни и ремесла — ровно такие, какие мы рассказываем друг другу за пивом/шашлыками/обеденным перерывом.

Если вы общаетесь с неизвестным человеком, 90 процентов его историй должно быть про известных людей. Про команду, каждый матч которой он посещает. Про тренера Кварцяного, на лестничной площадке с которым он живет. Про футболиста Милевского, в одном ночном клубе с которым он зависает. Мир — большая деревня, все мы так или иначе пересекаемся с селебрити, даже если сами селебрити не являемся. Давите человеку на память и вытягивайте истории про знаменитых/интересных, о которых он знает больше вас.

Мы живем в век толерантности. Мы живем в век многочисленных пресс-служб, которые вычищают из интервью уйму интересного. Поэтому если герой готов говорить о чем-то конфликтном, не жалейте вопросов, не оставляйте все в намеках и полуоткровениях — докручивайте до конца. Тогда интервью запомнится. Тогда интервью будет крутым.

Все мы знаем Бориса Левина. Умный взрослый мужик, никогда не подставлял футболистов, но вот проблема: когда делает с ними интервью, все футболисты говорят не своей речью. «Мой роман со сборной закончен», «Я для себя перевернул эту страницу», «…отношение друг к другу — во главе угла», «„Волгу" мы разобрали буквально по косточкам», «Но вам же известна банальная истина» — это слова якобы Романа Павлюченко из недавнего интервью Спорт-Экспрессу. Рома Павлюченко — милый парень, но уверяю вас: такими фразами он не начнет говорить, даже если его на год запрут в комнате и c утра до ночи будут показывать лучшие перфомансы Анатолия Вассермана в «Своей игре» и «Брейн-Ринге».

Самое лучшее интервью — то, которое ты читаешь, но как будто слушаешь. То есть речь собеседника передана так, как будто он с тобой разговаривает. Всякие специфические детали: смешные суффиксы и окончания, жаргонизмы, инверсия, паузы — все это важно и поможет вам установить максимально прямой контакт между героем и читателем.

Разумеется, надо знать меру: давать тупую расшифровку речи человека, который говорит совсем уж грязно, не стоит. Но искать компромисс между чистым языком и языком реальным надо обязательно.

Заверка интервью (в переводе на народный язык: дать герою интервью почитать его перед публикацией и внести правки, о которых он попросит) — штука, которой с каждым годом все тяжелее избежать.

Правило по заверке простое: если герой попросил вас почитать интервью перед публикацией, вы не можете отказать; если речи об этом не было — публикуйте смело, без повторного контакта с героем.

Тенденцию к тому, что пресс-службы становятся все более профессиональными, а герои — аккуратными, я раньше воспринимал с грустью. Но на самом деле предварительная заверка часто бывает полезной. Увлекаясь рассказами, герои часто путают имена, даты, факты и прочие детали, которое читатель проверит парой кликов в Гугле и напряжется: «Мне чо, бл#, мозги тут пудрят?» Когда герой смотрит на те же самые истории в напечатанном виде, вспомнить имена, факты и прочие детали чуть точнее ему значительно легче, чем во время разговора. В довольном громком интервью Романа Орещука полно фактических ошибок: сделал покер, хотя на самом деле хет-трик, сыграли 0:0, хотя на самом деле проиграли и т. п. Уверяю: в этой долгой, ухабистой беседе ляпов было бы в два раза больше, если бы Роман не вычитал интервью накануне и не поправил те вещи, которые смог чуть лучше вспомнить.

Впрочем, такие заверки работают только с адекватными людьми. Учитывая, что общаться приходится не только с ними, бывают проблемы. Герой, который на диктофон рассказывает интересные вещи, а перед публикацией просит их убрать, — довольно обычная история для России ее нынешней эпохи, эпохи воров и ссыкунов. Поэтому чем дальше, тем больше интервью становится искусством не только беседы, но и дипломатии. Когда герой на заверке начинает безбожно резать самые интересные вещи, я чаще всего жонглирую двумя приемами:

1. Напираю на то, что без этого интервью получится обычным и герой будет такой же, как все. Вы удивитесь, но, к счастью, еще довольно много людей не хотят быть такими, как все.

2. Если шансов спасти историю нет никаких, требую, чтобы в обмен герой рассказал что-нибудь еще — другое, но интересное.

Этим летом, однако, у меня случилась встреча, когда не помогли никакие приемы. Так вышло, что я давно мечтал пообщаться с Анатолием Бышовцем — разумеется, не об итогах российского тура и не текущей форме сборной России, а о нем самом. Дивным июльским днем мы встретились на Фрунзенской набережной и почти полтора часа болтали. Бышовец рассказал много крутого: про то, как потерял деньги на финансовой катастрофе Кипра, как чуть не подрался с Семиным в «Локомотиве», как переживал обвинения в том, что берет взятки с игроков. Причем рассказывал в своей роскошной, выносящей мозг всем невеждам манере. Я уже поймал цитату для заголовка (Анатолий Бышовец: «Лучше грешным быть, чем грешным слыть») и предвкушал, как мы разобьем интервью великого человека на пару десятков цитат, раскидаем их по соцсетям и осветим путь скитающемуся по сети простому народу.

Заверка разрушила мое небо. Чтобы обсудить интервью, Бышовец назначил еще одну встречу и много, много говорил. О том, что воспоминания о «Локомотиве» ранят его близких, что внуков дразнят из-за этого в школе, что никаких взяток, конечно же, не было и вообще зачем же об этом спустя шесть лет вспоминать? Я объяснял — зачем; пару раз, как мне показалось, подобрался к тому, чтобы его убедить. Все-таки показалось — встреча пошла на второй час, но он не сдавался: предлагал пообщаться заново, но о чем-нибудь другом. Понимая, что проиграл, и не без труда сдерживая гнев, я предложил следующее: «Тогда решаем так: это интервью не выходит вовсе. Но и мы делаем вид, что незнакомы. Я вас не знаю».

Бышовец был счастлив и, когда мы расставались, крепко жал руку: «Юра, запомни: сегодня ты сделал доброе дело».

Этим я и успокоился. Потому что если даже такие парни, как мы с вами, перестанем делать добрые дела, рано или поздно зло победит. А для того, чтобы оно никогда не победило, мы с вами на этом сайте, в общем, и собрались.