Илья Латыпов: «Буду писать что-нибудь банальное. Вдруг кому-то и эта банальность откликнется»
Илья Латыпов — психолог, кандидат психологических наук. Он ведет в Facebook блог, посвященный психотерапии и психологии. Это блог начинался в Живом Журнале, и всегда привлекал внимание читателей. Однажды он написал в своем блоге: «Когда твоя профессия связана с соприкосновением с чужими жизнями, очень важным становится интерес к своей. И речь не только о том, чтобы не забывать о себе. А о том, что, бывает, очень хочется, чтобы спросили уже тебя: а ты как живешь? Что тебя волнует, про что думаешь, чем наполнена твоя душа сейчас?» Вот я и решила поговорить с Ильей о нем самом, а еще о том, как он видит свое продвижение.
— Откуда сейчас к вам в основном приходят клиенты, если это не секрет?
— У меня два основных источника. Первый — Facebook. Практически все, кто у меня в скайпе — это все люди, пришедшие ко мне через эту соцсеть. Раньше приходили из портала b17, но сейчас я там активности не проявляю, и никого нет. Немножко людей приводит сеть ВКонтакте, но сейчас я, в основном, на Facebook пишу, и люди оттуда приходят. Второй источник — рекомендации от бывших клиентов или от коллег-психологов, то есть сарафанное радио.
— Как думаете, что что притягивает людей в текстах? Знаете ли свою какую-то сильную сторону, знаете ли, на что именно они реагируют?
— Мне кажется очень важным эффект узнавания. Когда человек что-то читает в моем тексте, и узнает в этом тексте свои переживания — он включается. Конечно, он узнает не какую-то конкретную историю, которая случилась с ним, а скорее, похожее чувство, эмоцию. Он читает текст и понимает: да-да, со мной так же это было, я так же чувствовал, так же пребывал в смятении, удивлении, страхе, в стыде. Мне кажется, это самое важное. Когда человек, читая текст, узнает в нем себя.
При этом я не хочу, чтобы люди проецировали тексты на кого-то: «А, вот я знаю такого, я видел такого», — и начинали осуждать или клеймить. Это очень азартно, приятно узнавать «пороки» в других людях, но не помогает лучше узнать себя. А я же хочу, чтобы люди работали с собой. Поэтому сейчас я не пишу текстов про нарциссов, особенно в стиле «о, какие ужасные эти нарциссы». Если я даже буду писать про нарциссов, то это скорее, чтобы мы в себе его разглядели. Не про другого нарцисса — давайте его обнаружим и будем клеймить позором, а обнаружить его в себе — и попытаться понять. У людей резонирует, и они как-то откликаются на это — своим опытом. Не всегда, конечно, получается.
— Откуда сейчас к вам в основном приходят клиенты, если это не секрет?
— У меня два основных источника. Первый — Facebook. Практически все, кто у меня в скайпе — это все люди, пришедшие ко мне через эту соцсеть. Раньше приходили из портала b17, но сейчас я там активности не проявляю, и никого нет. Немножко людей приводит сеть ВКонтакте, но сейчас я, в основном, на Facebook пишу, и люди оттуда приходят. Второй источник — рекомендации от бывших клиентов или от коллег-психологов, то есть сарафанное радио.
— Как думаете, что что притягивает людей в текстах? Знаете ли свою какую-то сильную сторону, знаете ли, на что именно они реагируют?
— Мне кажется очень важным эффект узнавания. Когда человек что-то читает в моем тексте, и узнает в этом тексте свои переживания — он включается. Конечно, он узнает не какую-то конкретную историю, которая случилась с ним, а скорее, похожее чувство, эмоцию. Он читает текст и понимает: да-да, со мной так же это было, я так же чувствовал, так же пребывал в смятении, удивлении, страхе, в стыде. Мне кажется, это самое важное. Когда человек, читая текст, узнает в нем себя.
При этом я не хочу, чтобы люди проецировали тексты на кого-то: «А, вот я знаю такого, я видел такого», — и начинали осуждать или клеймить. Это очень азартно, приятно узнавать «пороки» в других людях, но не помогает лучше узнать себя. А я же хочу, чтобы люди работали с собой. Поэтому сейчас я не пишу текстов про нарциссов, особенно в стиле «о, какие ужасные эти нарциссы». Если я даже буду писать про нарциссов, то это скорее, чтобы мы в себе его разглядели. Не про другого нарцисса — давайте его обнаружим и будем клеймить позором, а обнаружить его в себе — и попытаться понять. У людей резонирует, и они как-то откликаются на это — своим опытом. Не всегда, конечно, получается.
— С чего началась вообще для вас активная работа с текстами?
— Все началось давным-давно, в далекой Галактике… На самом деле, в детстве началось. Я любил всегда графоманить — писал тексты ради текстов. Например, продолжение «Властелина колец» и «Хоббита», потом придумывал свою Вселенную. Писал выдуманные древние исторические хроники. Научился печатать — сначала на печатной машинке, потом на компьютере. Для меня отдельное удовольствие — это просто стучать по клавишам, видеть, как от нажатия пальцами по ним мои мысли превращаются в текст. Мне нравится сам процесс, это настоящее чувственное удовольствие, безотносительно того, что именно я пишу.
— Так понятно. Тоже ощущаю создание текстов именно как чувственное удовольствие…
— Вот поэтому у меня нет какого-то усилия, насилия над собой, вымучивания текста. Я благодарен за это своей матери, которая терпеливо выслушивала мои первые детские истории, которые я ей зачитывал вслух. Подозреваю, что это было то еще испытание. У меня был благодарный слушатель, я продолжал писать и потихонечку что-то стало получаться.
— Были ли какие-то страхи, когда вышли в публичное пространство со своими текстами?
— Были, конечно. Я долго читал других коллег, которые уже до этого писали и думал: «Ну все, никогда у меня такого не будет, это невозможно, я так не умею». Это было не так уж давно, если подумать, — 2010 год примерно. Но я сказал себе: «И ладно, буду писать что-нибудь банальное, вдруг кому-то и эта банальность откликнется». Я по-прежнему считаю, что я не пишу никаких откровений — я пишу довольно простые вещи, и до сих пор иногда удивляюсь тому, что у людей есть эмоциональный отклик на мои тексты. Более того, если я вдруг хочу написать что-то неординарное, то ничего не получается. Хотя, я пытался. Я садился и «вот сейчас я напишу такое, что все прямо вот в восторге будут…» Ни хрена. Как правило, такое усилие и попытка написать что-то особенное приводит к обратному результату.
— А кроме банальности чего боялись?
— Боялся, что я не смогу писать понятно для простого читателя. Я писал статьи в университете, и обнаружил, как мне плохо от этого канцелярского стиля, которым пишутся психологические научные статьи. Я понял, что я это ненавижу и, похоже, это тоже помогло мне по-другому изъясняться — от обратного. На первых порах меня сильно «сносило» в сторону рационального анализа, но в процессе личной терапии и простого обретения навыка я смог делиться чувствами и личным опытом.
Боялся травли, потому что испытал ее на себе. Одной из первых моих статей стала критика одной псевдопсихологической организации, которая тренинги в Интернете проводила. Они на меня набросились очень активно. И помимо больших неприятностей, которые они мне причинили — как-то взламывание почты, доносы в университет и прочее — они параллельно очень сильно распространили мою статью и информацию обо мне. Это оказалось своего рода рекламой, и часть людей пришли ко мне в блог без специальных моих усилий. Но я никому не пожелаю, если честно, такого начала. А страх того, что мои статьи могут вызвать что-то подобное некоторое время был.
— Плавать учились на середине озера…
— Да, сразу пошел в бой, сразу сражаться. Сейчас я, кстати, от этого отошел, меня уже не привлекает идея писать разоблачительные статьи против кого-то, бороться с чем-то, но тогда — да, тогда я зашел, видимо, на своей волне. Хотелось нести истину в массы, бороться с чем-то плохим и «неправильным» для меня. Вариант донкихотства, честно говоря. И, в общем, борьбы получил по самое не хочу.
— Был какой-то момент, когда сказали себе: «У меня получилось, у меня получается»?
— Прямо сказать, что я научился это делать, — нет. Но я помню, что году в 14-м я взял и где-то за полчаса быстренько, свободно, вообще не задумываясь, написал одну очень большую статью, и она разошлась очень хорошо. И вот в этот момент я понял, что наверное, раз я пишу и моя спонтанная статья имеет такой резонанс, навык уже появился. У меня получается.
— Если бы сейчас пришел супериздатель и попросил ваш лучший текст, что нашли бы быстро в архивах или в Яндексе, какой текст? Или хотя бы по каким словам искали бы?
— Ключевое слово, наверное, это «близость» — про отношения. У меня есть несколько статей на эту тему, и мне, правда, они очень нравятся — хорошо передают мои переживания и мысли. А вот ближе всех одна, отражающая мое мировоззрение. Это восприятие мира и Вселенной глазами атеиста. Я в ней описал свои экзистенциальные, трансцендентные ощущения, переживания при контакте с миром, и этот текст очень личный. И, может быть, еще один текст — про отца. Он так и называется: «Отец». Там мои воспоминания про то, чего я не успел с моим отцом, который умер много лет назад.
— Все началось давным-давно, в далекой Галактике… На самом деле, в детстве началось. Я любил всегда графоманить — писал тексты ради текстов. Например, продолжение «Властелина колец» и «Хоббита», потом придумывал свою Вселенную. Писал выдуманные древние исторические хроники. Научился печатать — сначала на печатной машинке, потом на компьютере. Для меня отдельное удовольствие — это просто стучать по клавишам, видеть, как от нажатия пальцами по ним мои мысли превращаются в текст. Мне нравится сам процесс, это настоящее чувственное удовольствие, безотносительно того, что именно я пишу.
— Так понятно. Тоже ощущаю создание текстов именно как чувственное удовольствие…
— Вот поэтому у меня нет какого-то усилия, насилия над собой, вымучивания текста. Я благодарен за это своей матери, которая терпеливо выслушивала мои первые детские истории, которые я ей зачитывал вслух. Подозреваю, что это было то еще испытание. У меня был благодарный слушатель, я продолжал писать и потихонечку что-то стало получаться.
— Были ли какие-то страхи, когда вышли в публичное пространство со своими текстами?
— Были, конечно. Я долго читал других коллег, которые уже до этого писали и думал: «Ну все, никогда у меня такого не будет, это невозможно, я так не умею». Это было не так уж давно, если подумать, — 2010 год примерно. Но я сказал себе: «И ладно, буду писать что-нибудь банальное, вдруг кому-то и эта банальность откликнется». Я по-прежнему считаю, что я не пишу никаких откровений — я пишу довольно простые вещи, и до сих пор иногда удивляюсь тому, что у людей есть эмоциональный отклик на мои тексты. Более того, если я вдруг хочу написать что-то неординарное, то ничего не получается. Хотя, я пытался. Я садился и «вот сейчас я напишу такое, что все прямо вот в восторге будут…» Ни хрена. Как правило, такое усилие и попытка написать что-то особенное приводит к обратному результату.
— А кроме банальности чего боялись?
— Боялся, что я не смогу писать понятно для простого читателя. Я писал статьи в университете, и обнаружил, как мне плохо от этого канцелярского стиля, которым пишутся психологические научные статьи. Я понял, что я это ненавижу и, похоже, это тоже помогло мне по-другому изъясняться — от обратного. На первых порах меня сильно «сносило» в сторону рационального анализа, но в процессе личной терапии и простого обретения навыка я смог делиться чувствами и личным опытом.
Боялся травли, потому что испытал ее на себе. Одной из первых моих статей стала критика одной псевдопсихологической организации, которая тренинги в Интернете проводила. Они на меня набросились очень активно. И помимо больших неприятностей, которые они мне причинили — как-то взламывание почты, доносы в университет и прочее — они параллельно очень сильно распространили мою статью и информацию обо мне. Это оказалось своего рода рекламой, и часть людей пришли ко мне в блог без специальных моих усилий. Но я никому не пожелаю, если честно, такого начала. А страх того, что мои статьи могут вызвать что-то подобное некоторое время был.
— Плавать учились на середине озера…
— Да, сразу пошел в бой, сразу сражаться. Сейчас я, кстати, от этого отошел, меня уже не привлекает идея писать разоблачительные статьи против кого-то, бороться с чем-то, но тогда — да, тогда я зашел, видимо, на своей волне. Хотелось нести истину в массы, бороться с чем-то плохим и «неправильным» для меня. Вариант донкихотства, честно говоря. И, в общем, борьбы получил по самое не хочу.
— Был какой-то момент, когда сказали себе: «У меня получилось, у меня получается»?
— Прямо сказать, что я научился это делать, — нет. Но я помню, что году в 14-м я взял и где-то за полчаса быстренько, свободно, вообще не задумываясь, написал одну очень большую статью, и она разошлась очень хорошо. И вот в этот момент я понял, что наверное, раз я пишу и моя спонтанная статья имеет такой резонанс, навык уже появился. У меня получается.
— Если бы сейчас пришел супериздатель и попросил ваш лучший текст, что нашли бы быстро в архивах или в Яндексе, какой текст? Или хотя бы по каким словам искали бы?
— Ключевое слово, наверное, это «близость» — про отношения. У меня есть несколько статей на эту тему, и мне, правда, они очень нравятся — хорошо передают мои переживания и мысли. А вот ближе всех одна, отражающая мое мировоззрение. Это восприятие мира и Вселенной глазами атеиста. Я в ней описал свои экзистенциальные, трансцендентные ощущения, переживания при контакте с миром, и этот текст очень личный. И, может быть, еще один текст — про отца. Он так и называется: «Отец». Там мои воспоминания про то, чего я не успел с моим отцом, который умер много лет назад.
— Что мешает вам писать?
— Одна из вещей, которая убивает мою возможность писать свободно — это попытка ориентироваться на читателя. Когда я думаю о том, что интересно подписчикам, получается сплошное мучение с написанием текста. Это уже не мой текст, больше попытка понравиться, попытка угодить, попасть в общий поток. Вот я сейчас об этом говорю и сразу ощущаю напряжение в теле, сразу мне не хочется писать. Однажды я пытался писать по заказу статью в журнал Cosmopolitan. Написал, но я писал неделю, и это был вымученный текст, я его даже не ощущаю как свой. Поэтому пишу теперь только о том, о чем я хочу.
— Тут смешно, наверное, задавать вопрос про план. План вы 100% не пишете…
— План не пишу. Но у меня есть свои лайфхаки. Например, я не ставлю перед собой задачу сразу написать целиком статью. Я пишу ровно столько, сколько у меня есть мыслей, желания и вдохновения. Один абзац? Окей, я его напишу и оставлю. Потом он у меня поварится, я приду и допишу еще два-три абзаца. Могу записать даже не абзац, а несколько ключевых слов, которые пришли в голову. Могу остановиться посреди улицы — раз-раз набросаю в смартфон и все. Чаще все равно получается написать статью целиком, но если не получается — это не проблема.
— Есть ли что-то, что сознательно делаете для продвижения?
— Сейчас нет. Когда-то — может быть в 2010 или 2011 году — была такая идея, что у меня, как минимум, должно выходить два поста в неделю. Я старался писать регулярно, и был такой страх, что если я буду писать реже, обо мне быстро все забудут. И надо постоянно маячить, чтоб помнили. Это было довольно тяжело для меня. Не было понимания того, что у читателя может появиться привязанность к тебе как к автору — и они могут ждать твои посты или заметить, что «что-то Илья долго не писал». Поэтому я сейчас пишу, как мне хочется, без плана и парадоксальным образом получается больше. Как только возникает принуждение «надо что-то делать», сразу возникает сопротивление. А так я разрешаю себе писать то, что пришло в голову, и когда пришло в голову. И все работает.
— Есть ли что-то, про что вы точно не пишете или что-то, о чем нельзя, не стоит писать профессионалу?
— Я думаю, нет такого слова для меня «нельзя писать». Но я знаю темы, на которые лично реагирую остро и, видимо, от них буду уходить. Первая — уже не пишу про политику. Я тяжело переношу обсуждения, которые под такими статьями разворачиваются. Много оскорблений, ругани, переходов на личности… Второе — темы, связанные с феминизмом. Именно с движением. Это по потенциалу ругани, насилия и войн рядом с политическими постами стоит. Слишком заряженная тема, слишком много времени и сил на дискуссии, и я ее решил обходить.
— Про клиентов? Про личную жизнь?
— Конечно, не пишу. Опять-таки, это связано с большим напряжением — как кто воспримет, как кто прочитает. Может быть реальные клиенты вдруг узнают себя или потенциальные испугаются, что это может быть о них? У меня были ситуации, когда я описывал выдуманную консультацию — а потом клиенты обижались, «ты это на основе моей сессии написал?» В итоге я предпочитаю писать о себе, о своих переживаниях, или на интересующие меня темы, но не в жанре «клиентский случай». Если я что-то беру из сессии — просто какие-то фразы, которые кажутся забавными или важными, но никак не раскрывают историю человека — то спрошу клиента, не против ли он такого цитирования.
— Комментируете ли ситуации с коллегами?
— По-разному. Иногда да, иногда нет. Но всегда соблюдаю несколько принципов. Никогда не буду обсуждать личность. Буду обсуждать только то, что конкретно я увидел или прочитал. Если меня начинает заносить и я хочу прямо обсуждать личность, я останавливаюсь. Не хочу на это тратить время и силы. Мне кажется, это тоже вопрос личной экологии, заботы о себе — готов ли ты выдерживать ту волну, которую сам поднимешь или поддержишь.
— Как реагируете на критику?
— В начале это было очень болезненно. Каждый критикующий для меня становился гласом народным. Но потом я понял, что вся эта критика — больше про того, кто это говорит. Просто потому что чаще всего если человек говорит «это бред», то, получается, он заявляет мне, что я сошел с ума. Я сначала пытался людей переубедить: «Это не бред, а что вы имели в виду», и так далее. И, опять таки, все упирается в то, что я начинаю слишком много затрачивать своей энергии. Поэтому сейчас я поступаю очень просто — если человек пишет мне «это бред» или что-то в этом стиле, я удаляю его комментарий и баню, и у меня замечательное конструктивное общение в комментариях.
— За что баните? Есть принципы?
— Скорее, могу сказать, когда не баню. Я понимаю, что если мне жутко не нравится то, что человек пишет, но а) на мою личность он не перешел, б) не обсуждает других участников — я его не забаню. Хотя он мне может не нравиться, я его оставлю, потому что, если я буду банить всех несогласных, то стройный хор поддерживающих голосов тоже мне не интересен. Да и остальным будет страшно написать что-то «не то». Как только человек начинает переходить на личности или использует такие слова как «бред», «чушь» — тотальное обесценивание, я просто его удаляю. Мне важна атмосфера безопасности в общении, когда человек может спокойно выражать свое мнение и знает, что на него просто так не наедут. А если наедут — то мною как хозяином страницы это поощряться не будет.
— Одна из вещей, которая убивает мою возможность писать свободно — это попытка ориентироваться на читателя. Когда я думаю о том, что интересно подписчикам, получается сплошное мучение с написанием текста. Это уже не мой текст, больше попытка понравиться, попытка угодить, попасть в общий поток. Вот я сейчас об этом говорю и сразу ощущаю напряжение в теле, сразу мне не хочется писать. Однажды я пытался писать по заказу статью в журнал Cosmopolitan. Написал, но я писал неделю, и это был вымученный текст, я его даже не ощущаю как свой. Поэтому пишу теперь только о том, о чем я хочу.
— Тут смешно, наверное, задавать вопрос про план. План вы 100% не пишете…
— План не пишу. Но у меня есть свои лайфхаки. Например, я не ставлю перед собой задачу сразу написать целиком статью. Я пишу ровно столько, сколько у меня есть мыслей, желания и вдохновения. Один абзац? Окей, я его напишу и оставлю. Потом он у меня поварится, я приду и допишу еще два-три абзаца. Могу записать даже не абзац, а несколько ключевых слов, которые пришли в голову. Могу остановиться посреди улицы — раз-раз набросаю в смартфон и все. Чаще все равно получается написать статью целиком, но если не получается — это не проблема.
— Есть ли что-то, что сознательно делаете для продвижения?
— Сейчас нет. Когда-то — может быть в 2010 или 2011 году — была такая идея, что у меня, как минимум, должно выходить два поста в неделю. Я старался писать регулярно, и был такой страх, что если я буду писать реже, обо мне быстро все забудут. И надо постоянно маячить, чтоб помнили. Это было довольно тяжело для меня. Не было понимания того, что у читателя может появиться привязанность к тебе как к автору — и они могут ждать твои посты или заметить, что «что-то Илья долго не писал». Поэтому я сейчас пишу, как мне хочется, без плана и парадоксальным образом получается больше. Как только возникает принуждение «надо что-то делать», сразу возникает сопротивление. А так я разрешаю себе писать то, что пришло в голову, и когда пришло в голову. И все работает.
— Есть ли что-то, про что вы точно не пишете или что-то, о чем нельзя, не стоит писать профессионалу?
— Я думаю, нет такого слова для меня «нельзя писать». Но я знаю темы, на которые лично реагирую остро и, видимо, от них буду уходить. Первая — уже не пишу про политику. Я тяжело переношу обсуждения, которые под такими статьями разворачиваются. Много оскорблений, ругани, переходов на личности… Второе — темы, связанные с феминизмом. Именно с движением. Это по потенциалу ругани, насилия и войн рядом с политическими постами стоит. Слишком заряженная тема, слишком много времени и сил на дискуссии, и я ее решил обходить.
— Про клиентов? Про личную жизнь?
— Конечно, не пишу. Опять-таки, это связано с большим напряжением — как кто воспримет, как кто прочитает. Может быть реальные клиенты вдруг узнают себя или потенциальные испугаются, что это может быть о них? У меня были ситуации, когда я описывал выдуманную консультацию — а потом клиенты обижались, «ты это на основе моей сессии написал?» В итоге я предпочитаю писать о себе, о своих переживаниях, или на интересующие меня темы, но не в жанре «клиентский случай». Если я что-то беру из сессии — просто какие-то фразы, которые кажутся забавными или важными, но никак не раскрывают историю человека — то спрошу клиента, не против ли он такого цитирования.
— Комментируете ли ситуации с коллегами?
— По-разному. Иногда да, иногда нет. Но всегда соблюдаю несколько принципов. Никогда не буду обсуждать личность. Буду обсуждать только то, что конкретно я увидел или прочитал. Если меня начинает заносить и я хочу прямо обсуждать личность, я останавливаюсь. Не хочу на это тратить время и силы. Мне кажется, это тоже вопрос личной экологии, заботы о себе — готов ли ты выдерживать ту волну, которую сам поднимешь или поддержишь.
— Как реагируете на критику?
— В начале это было очень болезненно. Каждый критикующий для меня становился гласом народным. Но потом я понял, что вся эта критика — больше про того, кто это говорит. Просто потому что чаще всего если человек говорит «это бред», то, получается, он заявляет мне, что я сошел с ума. Я сначала пытался людей переубедить: «Это не бред, а что вы имели в виду», и так далее. И, опять таки, все упирается в то, что я начинаю слишком много затрачивать своей энергии. Поэтому сейчас я поступаю очень просто — если человек пишет мне «это бред» или что-то в этом стиле, я удаляю его комментарий и баню, и у меня замечательное конструктивное общение в комментариях.
— За что баните? Есть принципы?
— Скорее, могу сказать, когда не баню. Я понимаю, что если мне жутко не нравится то, что человек пишет, но а) на мою личность он не перешел, б) не обсуждает других участников — я его не забаню. Хотя он мне может не нравиться, я его оставлю, потому что, если я буду банить всех несогласных, то стройный хор поддерживающих голосов тоже мне не интересен. Да и остальным будет страшно написать что-то «не то». Как только человек начинает переходить на личности или использует такие слова как «бред», «чушь» — тотальное обесценивание, я просто его удаляю. Мне важна атмосфера безопасности в общении, когда человек может спокойно выражать свое мнение и знает, что на него просто так не наедут. А если наедут — то мною как хозяином страницы это поощряться не будет.
Мои услуги:
Читайте также: